Юность 2

Белая тарелка, белая фунчоза,

Спального района кладбище надежд.

Благо не девчонка, не роняю слезы,

Не ищу отрады в россыпях одежд.

Счетчик тихо стонет над бутылкой виски,

Рядом две бутылки той, что не придет.

В деревушке нашей все безумно близко,

Только мало толку: не растаял лед.

Юность

Белым хлебом волна до плеч,

Карих ягод сверлящий взгляд:

Я хотел бы скорее лечь,

Но сижу тут как на углях.

Я хотел бы скорее лечь,

Не вставать до утра среды.

Ты, похоже, смогла б разжечь

То, чего я тушил следы.

Дети любви

Нам было холодно,

Мы знали, как греться, но знали, как греть.

Мы были молоды,

Мы рвались в леса, но не искали там смерть.

Дети любви, мы возьмем только то, что греет.

Дети любви, мы горим, а не просто тлеем.

Нам было весело,

Мы знали, что луна светила только для нас.

Мы пели песни,

И от звуков этих песен просыпалась весна.

Дети любви, погибнем в огне пустыни.

Дети любви, мы сгорим и навек остынем.

Мы так бесстрашно

Сквозь овраги, через чащи, устремлялись вперед.

Нам было важно,

Что в тех чащах нас никто и никогда не найдет.

Дети любви, в наших венах бензин и рислинг.

Дети любви, мы друг другу читаем мысли.

Мы звали небо,

С неба Сириус приветливо подмигивал нам.

И было хлеба

И вина достаточно, чтобы нестись по волнам.

Дети любви, море чувств захлестнет нас вскоре.

Дети любви, мы останемся в этом море.

Ю

Что общего между оливкой, Сансарой и мной?

Будешь ли ты звать меня полной луной?

Расскажешь ли обо мне после фразы “Когда-то давно…”?

Здравствуй,

Еще один больной ребенок!

Я буду рад

Твои увидеть воплощения.

Счастье,

Что случай наш так прост и тонок:

Еще одна игра,

Игра за шанс на воскрешение.

Что там сияет в глазах у тебя и меня?

Почему ночь для нас - искупление прошлого дня?

Мы много скрываем, а хотим ли мы это понять?

Здравствуй,

Еще один больной ребенок!

Я буду рад

Твои увидеть воплощения.

Счастье,

Что случай наш так прост и тонок:

Еще одна игра,

Игра за шанс на воскрешение.

Последний герой

Надо поспать,

Но так хочется жить.

Пустая кровать,

Раздевайся, ложись.

Последний герой,

Не куришь, не пьешь,

Ты добрый, не злой…

Наивная ложь.

Серая пыль

Была за окном,

Серая быль,

Как в старом кино,

Серая грязь

Заменила ее.

Одевайся, вылазь,

Все это твое:

Двор без людей,

Люди без лиц,

Дома без гвоздей,

Небо без птиц.

Последний герой,

Того ли ты ждал?

Был занят игрой,

Но ты проиграл…

Старый пират

Я знаю все то, что ты делала прошлой зимой,

И я знать не хочу, зачем ты крадешь мое время.

Давно уж пора развернуться и взять курс домой,

Но я старый пират и забыл, где живет мое племя.

В этом море людей не найти подходящей волны:

Ни девятого вала, ни даже барашков из пены.

Я - усталый пират, для меня все на свете равны.

Тот, кто роет подкоп, и тот, кто влезает на стену.

Я не знаю, зачем ты крадешь то, что я раздаю.

Не уверен, что смог бы постичь тихий кайф клептомана.

Я - последний пират, я забыл как шагают в строю.

Но я помню, что строй - это лишь разновидность обмана.

no subject

Будто в последний раз я вижу, как ты грустишь.

Скажи, что же было в нас?

Чего ты не простишь?

Будто в последний раз я слышу, как ты поешь.

Ты скажешь, что было, но

Вряд-ли себе не соврешь.

Будто в последний я вижу, как ты молчишь.

Что было такого, о чём

Ты рыдала в ночи?

Будто бы в первый раз я вижу тебя такой.

Скажи мне, насколько лучше

Этот новый другой?

Кажется

Кажется, все-таки выжжен,

Господи, наконец!

Кажется, все-таки выжил,

Глупый “творенья венец”.

И вроде, все так, как раньше.

Вроде, все как всегда.

Вроде, жить можно дальше.

Вроде бы, не беда.

Господи, это не шутка?

Это - конец, скажи?

Осознавать так жутко:

Что это? Другая жизнь?

Но та же в ладонях нежность,

Та же в коленях дрожь,

И напоказ безмятежность,

И для других ложь.

Господи, что изменилось?

Да, притупилась боль,

Но разве, скажи на милость,

Я не остаюсь собой?

Только спит ревности пламя,

И больше нет злости с утра.

Кажется, снова исправен.

Кажется, мне пора.

no subject

Я не нашел в себе больше силы творить.

Ты не умела мечтать, я не умел говорить,

И я молчал и мечтал, а ты болтала о том и о сем.

И было ясно, что нужно встать и уйти,

Что ты не станешь подмогой на этом пути.

Среди машин и людей, а не между полей и сел.